Глаза Ангела - Страница 81

— Вам, как представительнице европейской расы, гораздо труднее, чем моим соотечественникам, осознать все предстоящие трудности на выбранном вами пути, — сказал Тори ее учитель, когда она прошла четыре ступени обучения из необходимых шести. — Не подумайте, что я говорю о превосходстве японцев над европейцами, но правда и то, что немногие европейцы добиваются успеха. Видите ли, наша нация питает отвращение во всему случайному, непредсказуемому. Природа естественная, не измененная людьми, полна неожиданностей и потому пугает нас, а мы, чтобы еще усилить свой страх, придумываем себе таких богов, как, например, лисица.

— Но я не понимаю, учитель, — ответила Тори и показала рукой на разбитый невдалеке сад, — природа окружает нас повсюду.

Сенсей понимающе улыбнулся.

— Я попрошу вас еще раз взглянуть на тот сад, который вы только что мне показали и которому я посвящаю много времени и забот. Разве он является частью дикой природы? Когда вы будете гулять где-нибудь в сельской местности или подниметесь в горы на севере, вы увидите природу в первозданном виде. А этот сад? Он не что иное, как продукт моей фантазии. Каждое деревце в нем выращено, создано моими собственными руками или руками моих учеников, причем так, в таком виде, как хотелось этого мне. Совершенный сад — как я это понимаю, должен быть частью девственной природы, выходить из нее, сливаться с ней. Но совершенных садов не бывает и быть не может. С природой следует обращаться как можно осторожнее, ибо по неведению мы можем нанести ей непоправимый вред, а этого делать никак нельзя. Обособленность, замкнутость — два основных принципа создания японских садов, являющихся выражением нашей культуры.

Эти слова учителя вспомнились однажды Тори, когда они с Грегом отправились в очередной раз на поиски приключений в ночном Токио. Сакэ приносило ей изрядное облегчение, ибо она порядком устала от своей пуританской жизни. Им обоим была необходима эмоциональная встряска, так как их жизнь состояла из сплошных ограничений и требовала жесткой самодисциплины, правда, у каждого на свой лад: Тори подчинялась требованиям, выработанным много лет назад самурайским кодексом чести, а Грег — правилам и дисциплине, которые были необходимы ему в его будущей профессии астронавта.

После скитаний по разным столичным барам они заглянули в одно сомнительное заведение в районе Синдзюку — в акачочин под названием «Лемон Краш» — крутое местечко для еще более крутых посетителей. Каждый уже выпил не менее двух литров японской рисовой водки, и настроение брата и сестры было боевое.

— Ух ты, не бар, а конфетка! — восторженно вскричал Грег, спускаясь вместе с Тори на нижний этаж акачочина, — да чтоб я когда-нибудь отсюда ушел — ни за что! Клянусь!

От матери Грег унаследовал некоторую тягу к театральности и позерству, и сейчас, несомненно, работал на публику, пытаясь привлечь к себе внимание.

Их усадили за столик, находившийся на балконе, окружавшем нижний этаж. Все вокруг сияло синим и желтым неоновым светом — пол, столы, лестницы, а под потолком были укреплены оригами, — сложенные из бумаги фигурки, которые постоянно раскрывались и закрывались, напоминая чем-то большие экзотические цветы.

В соответствии со сложившейся традицией брат и сестра подналегли на сакэ, вливая в себя порции спиртного под оглушительные звуки музыки. Неожиданно Тори почувствовала, что внимание брата что-то отвлекло, и она повернула голову в ту сторону, куда смотрел Грег. А смотрел он на красивую, высокую японку, такую же экзотическую, как оригами. Не успела Тори и глазом моргнуть, как Грег уже направился к девушке. Ему поздно было что-либо объяснять, да и вряд ли в состоянии возбуждения и опьянения он бы понял, что Япония не Америка, и что в этой стране действуют совершенно другие законы И правила.

— Грег, черт тебя побери, — крикнула Тори, пытаясь все-таки остановить брата, но тщетно, Грег ее не слышал, В смятении она подумала о том, что будет дальше, потому что самыми невинными завсегдатаями этого бара были наркоманы и сексуальные извращенцы. Кроме того, он считался излюбленным местом разборок якудза — японских мафиози. Тори еще ни разу не встречалась лицом к лицу с представителями мафиозного клана, но понимала, несмотря на хмель в голове, что данный вечер — не лучшее время для подобных встреч. Одно дело — повыпендриваться, а совсем другое — иметь дело с профессиональными убийцами. А поговорить с Грегом о якудза и их принципах у нее как-то не нашлось времени.

Грег уже подошел к девушке и заговорил с ней, в ответ на его слова она улыбнулась. Брат Тори имел незаурядную внешность, и красота вкупе с другими его качествами обеспечивала ему постоянный успех у женщин. Когда Грег еще учился в высшей школе, от девушек у него не было отбоя, а позднее ему приходилось скрываться от своих многочисленных поклонниц словно какой-нибудь кинозвезде. Тори охотно помогала ему в этом, играя роль телохранителя, заботясь о том, чтобы брат не оказался застигнутым одной из своих поклонниц в то время, когда он ухаживал за другой.

Тори смотрела на довольного Грега, на смеющуюся японку, она боялась за его жизнь и злилась на брата из-за того, что он оставил ее одну, бросил из-за какой-то неизвестной аборигенки. Она редко виделась с Грегом, и поступать так с его стороны было нечестно! Лишь позднее Тори поняла, что в тот момент в ней говорили не столько ревность и обида, сколько желание постоянно быть вместе с братом и доказать ему и отцу, что она тоже кое-что значит, что умеет делать все не хуже Грега, а, может быть, даже и лучше.